Только тут сплошная запредельность непознанного! Зато это — настоящее. С работ Козырева начать?

«Вот, и начни! — подумал я, чуя подъем настроения. — Чего ждать?»

Рита сбила меня с мысли, оставив на щеке нежный ожог мимолетного поцелуя, и обернулась к Зенкову:

— Как «лапа», Жень?

— Нормально! — заулыбался сержант, вытягивая ногу к костру. — До свадьбы точно заживет! Мы заявление подали… — понизил он голос. — Распишемся в феврале!

— А я-то думаю, — весело затянула Светлана, — и чего это «пузатик» так сияет? А оно вон что…

Жека расхохотался — и все подхватили, даже не догадываясь о причине жизнерадостного порыва. Смех загулял по всей поляне — высокий и звонкий, грубоватый и ломкий — размывая возраст, сминая чины, выпуская на волю светлоту чувств.

Даже сосны кивали макушками, одобряя людское веселье, а солнце над головами и без того сияло, накаляясь в лад.

Глава 13

Глава 13.

Понедельник, 9 января. День

Зеленоград, Солнечная аллея

Я подкатил прямо к проходной. Папа выскочил, подхватывая пухлый портфель — и клеенчатую сумку с подарками.

— Подождешь? — нагнулся он. — Я быстро!

— No problems! — ухмыльнулся я. — Привет товарищу Старосу!

— Аллес гут!

Отец, сухощавый и жилистый, взбежал по ступенькам, скрываясь за стеклянными дверьми. Он все еще не растерял броской мужской красоты, и даже наметившиеся залысины не портили впечатления. Повезло мне с генами…

Покинув машину, я обошел «Ижика», раз уж нанялся личным шофером «пана директора». Да, батя выбился на самый верх. Растет человек…

И это еще не предел! Дошли до меня слухи, что наши хотят затеять международное ПО — производственное объединение — собрав в кучу наш «Совинтель», чехословацкую «Теслу», гэдээровский «Роботрон» и венгерский «Видеотон». И кого прочат на должность уже генерального директора? То-то и оно.

Нет, я реально рад за папу! Помню же, как он переживал из-за моих успехов! Стыдился, каялся, но завидовал. А мне самому было срамно — успехи-то не мои! Просто память хорошая, а в будущем много чего напридумывали…

— Майкл!

Жизнерадостный вопль Староса трудно спутать, «дядя Филя» один такой. Невысокий, кругленький, усатый, светило микроэлектроники колобком скатился с лестницы и принялся меня тискать, да хлопать.

— Вам бы пирата играть, — ухмыльнулся я, — внешность больно фактурная!

— Йо-хо-хо! — вскричал Старос. — Где мои брабантские кружева и пистоли?

— Ага, — смешливо заворчал папа, помахивая заметно сдувшимся портфелем, — тебе только пистолетов не хватает… Чтоб снабженцев перестрелять!

— Да их убить мало! — захохотал Филипп Георгиевич. — Ну, ладно, Пит! Удач! Звони и пиши! Good bye!

— На схледаноу! — попрощался отец по-чешски, плюхаясь на переднее сиденье.

— Куда теперь? — бодро поинтересовался я, усаживаясь за руль.

— За билетами! — выдохнул родитель.

— Да мама купила уже, и на тебя, и на Настю.

— Ух, ты! Ну, тогда… — отец неуверенно глянул на меня.

— Не стесняйся, — ухмыльнулся я, — бензина полно!

— Ну, тогда в Москву! В министерство надо обязательно заехать, к Шокину. И… И домой!

Я тронулся и разогнал «Ижа», улыбаясь — два дня подряд весь клан в сборе! А завтра снова — росстани…

Вторник, 10 января. День

Саудовская Аравия, Эд-Даммам

Роскошный пляж подавлял безлюдьем, а тишина слегка напрягала. Местные практически не купаются даже летом, а уж зимой, когда вода в Персидском заливе остывает до плюс восемнадцати, только русские десантники резвились в волнах.

«Мы псковские!» — ухал майор Марьин, освежаясь после пыли и духоты здешних пустынь. Арабы-добровольцы из отрядов шейха Аль-Саффара робко жались в сторонке, молчаливо восхищаясь закаленными «рауссия».

Марина скинула туфельки и прошлась босиком по кромке прибоя — прохладная водичка будто ластилась, терлась о ноги. Волны набегали с востока, со стороны Бахрейна — на мутном горизонте чернел силуэтик американского эсминца «Хьюит». Храбро покинув Манаму, корабль болтался поближе к нейтральным водам. Fleet in being?

— Может, скупнешься? — ухмыльнулся Ершов.

— При свидетелях? Давай! — фыркнула «Мармарин». — На том и закончится твоя карьера. С такой-то развратной супругой…

Григорий ухватил ее тонкое запястье и молча огладил пальцами узкую девичью ладонь, словно испрашивая прощения за неловкое слово. Марина не отобрала руку, то ли извиняя, то ли оставаясь безучастной.

Полковник Алон, пряча понимающую улыбку в сжатых губах, вмешался вовремя, снимая возникшее напряжение.

— Эш-Шаркия практически занята, — заговорил он, чувствуя себя неуютно в просторном арабском одеянии. Да еще этот дурацкий платок на голове. — Осталось несколько местечек на границе с Оманом, но это мелочи. Нефтепромыслы захвачены в целости и сохранности — вот главное… товарищ директор.

Ершов, возглавлявший иракскую контрразведку, усмехнулся.

— Да тут сами саудовцы помогли, их же все местные терпеть не могут. Зато охотно помогают нам — агентов мы вербовали пачками! Говорят, принц Фейсал пытался устроить пожар на буровой… — Григорий небрежно пожал плечами. — Его отрубленную голову торжественно напоили нефтью.

— Порой я разделяю чувства варваров, — тонко улыбнулся Рехавам.

— Ну, еще бы! — съехидничала Марина. — Теперь вам не страшны короли из династии Аль-Сауд! А уж всякие эмиры вдоль здешнего побережья притихнут надолго.

— Да, Мармарин, — серьезно отпасовал Алон. — Никто больше не пополнит счета арабских террористов, и на Землю Обетованную придут тихие дни.

— Простите, — буркнула Ершова, отворачиваясь. — С утра настроение паршивое, вот и кидаюсь на всех… — она мягко отняла руку из враз ослабевших пальцев директора 5-го Управления Спецбюро «Мухабарат», обронив: — Всё нормально, Грига, — и продолжила тем же ровным голосом: — Меня, если честно, не саудиты беспокоят. Король Халид не успокоится, конечно, будет творить пакости. Ну, что ж… Дождется показательной порки — бомбежки Эр-Рияда. Меня больше тревожит авианосец «Энтерпрайз» и его «подтанцовка» — пара крейсеров, кажется…

— «Лонг Бич» и «Бейнбридж», — щегольнул информированностью Рехавам. — Старенькие, да удаленькие. Они уже в Аравийском море…

— В Багдаде приняли меры, — отрывисто сказал Ершов. — Называются: «зенитные ракетные комплексы С-125». Эти ракетки неплохо поработали во Вьетнаме, хоронили «Фантомы» в джунглях. Если янки посмеют… Похороним в песках, его тут много!

— Эх, молодежь… — насмешливо ухмыльнулся Алон. — Ничего-то вы не понимаете! Американцы — торгаши. И если Аль-Бакр посулит им нефть подешевле, сюда мигом пожалуют не авианосцы, а супертанкеры! Я бы обратил ваше внимание на иного противника Ирака, давнего и опасного…

— Иран? — быстро переспросила Марина.

— Именно, — спокойно кивнул полковник, и улыбнулся уголком рта: — У нас тут неофициальный саммит КГБ, «Мухабарат» и Моссада… — он оглянулся, договаривая на пониженных тонах: — А у меня есть любопытная информация от нашего общего знакомого…

— От Миши? — оживилась «Мармарин», игнорируя ревнивый взгляд Ершова.

Алон торжественно кивнул, и повел рукою в сторону порта:

— Давайте, пройдемся. Нам есть, что обсудить…

Все трое неспешно зашагали по песчаному откосу, гладкому и пологому — слабые волны пытались дотянуться кромками до человечьих следов, но бессильно скатывались, с шуршаньем вороша песок.

Опергруппа во главе с Ари Кахлоном выждала маленько, и тронулась за рабби. Бородачи из охраны Ершова двигались чуток в сторонке, зорко поглядывая на окраины Эд-Даммама. Оттуда наплывали заунывные призывы муэдзинов — близился полуденный намаз.

Тот же день, позже

Москва, Кремль

— Занимай, Юра! — переступив порог бывшего своего кабинета, Брежнев сделал широкий жест. — Пользуйся!

— Спасибо… — обронил Андропов, все еще никак не обвыкнув в новой должности. Вдруг из него вырвалось: — А не жалко?